Большую парадную лестницу в главном корпусе дворца, отделанную заново Р. И. Кузьминым, украшали четырнадцать пейзажей Гатчины, Павловска и Петергофа, написанных С. Ф. Щедриным и его учеником А. Е. Мартыновым.

   Площадка лестницы в бельэтаже служила переходом в Аванзал — первое и одно из самых нарядных в группе парадных помещений Орловского дома. Позднейшие переделки исказили и обеднили его облик. Стены здесь, как и в соседнем Белом зале, были покрыты лепными орнаментами — венками, гирляндами и цветами.

   От первоначального художественного убора зала оставались двери наборной работы и обрамлявшие проемы гладкие широкие наличники искусственного розовато-оранжевого мрамора. Секретом имитации мрамора и цветного камня в совершенстве владели работавшие с Ринальди мастера-итальянцы. По словам Ломоносова, они умели «превысить камень».

   Потолок с куполом, украшенным лепкой, был переделан Бренной, поместившим здесь овальный живописный плафон — мрачную по краскам картину, изображавшую Марса, преклонившего колена перед богиней войны Беллоной.

   Паркет сохранял ринальдиевский рисунок, но он был возобновлен в конце XIX века и при этом лишился того изящества, каким отличались подлинные образцы паркетов Ринальди — паркеты Тронной Павла I в бельэтаже и Овального кабинета Марии Федоровны.

  Почти всю площадь стен Аванзала занимали три больших полотна. Над мраморным камином был помещен портрет Павла I работы Сальватора Тончи. Тончи изобразил Павла в короне и черной мантии гроссмейстера Мальтийского ордена. Император протянул руку над обнаженным кинжалом, лежащим перед ним на подушке. Он полон решимости оказать любую поддержку Мальтийскому ордену, принятому им под свое покровительство. Это были годы, когда рушились одно за другим вековые европейские установления и Россия оставалась единственным оплотом реакции.

   Другой картиной в Аванзале было «Изгнание из рая» работы Луки Джордано. Третья картина — «Буря» принадлежала кисти знаменитого французского мариниста Жозефа Верно.